Советы

Прекращение уголовного дела частного обвинения в связи с декриминализацией

15.04.2021
 14032

Прекращение уголовного дела частного обвинения в связи с декриминализациейРисунок: Владимир Кремлёв/Legal.Report

Конституционный cуд РФ обязал законодателя внести поправки в Уголовно-процессуальный кодекс РФ, которые касаются процедуры прекращения уголовных дел частного обвинения в связи с отсутствием события преступления. Постановление​ основано на ранее вынесенных правовых позициях суда.

Поводом для рассмотрения дела стала жалоба москвички Анны Тихомоловой. Она обвинялась в нанесении побоев (ст. 116 УК РФ), но в 2016 году в связи с декриминализацией статьи суд прекратил ее уголовное дело за отсутствием состава преступления. Тихомолова просила вынести оправдательный приговор, но суды ей в этом отказали.

В 2018 году КС по жалобе Тихомоловой вынес постановление № 36-П, которым указал на возможность прекращения дела частного обвинения в связи с декриминализацией только с согласия обвиняемого. После этого разбирательство было возобновлено.

В 2019 году постановлением мирового судьи дело было прекращено за отсутствием состава преступления в связи с неявкой без уважительных причин частного обвинителя. С таким решением согласились вышестоящие суды.

При этом они не сочли заслуживающими внимания доводы заявительницы о том, что в ее деле отсутствует само событие преступления и что производство по делу должно быть продолжено вплоть до постановления оправдательного приговора.

В жалобе КС Тихомолова просила признать неконституционными ряд статей УПК РФ, которые, по мнению заявительницы, позволяют в связи с неявкой частного обвинителя прекратить уголовное дело за отсутствием в деянии состава преступления без рассмотрения по существу доводов подсудимого об отсутствии события преступления.

КС занял сторону заявительницы. Его позиция (в изложении пресс-службы суда) свелась к следующему. При рассмотрении дел нельзя ограничиваться формальным применением нормы.

Суд, не исследуя доказательства в процессе с участием сторон, сохраняет некоторую недосказанность не только в вопросе о наличии признаков деяния, запрещенного уголовным законом (события преступления, о котором велось судопроизводство по делу частного обвинения), но и в вопросе о совершении деяния конкретным лицом. А при определенных обстоятельствах это порождает предпосылки к наступлению для подсудимого негативных последствий.

«Формулировка основания для прекращения уголовного дела частного обвинения в виде отсутствия состава преступления, в то время как действительная причина такого решения — неоправданная неявка частного обвинителя в судебное разбирательство, его бездействие, а по сути отказ от выдвинутого им обвинения, не соотносится и со статьей 17 (часть 3) Конституции Российской Федерации, согласно которой осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц» — указал КС.

Оспоренные нормы признаны не соответствующими Конституции РФ, а решения по делу Тихомоловой — подлежащими пересмотру. Кроме того, КС обязал федерального законодателя внести в действующее правовое регулирование изменения. До этого момента при неявке потерпевшего в суд без уважительных причин дела частного обвинения должны прекращаться в связи с отсутствием события преступления, указал КС.

Прекращение уголовного преследования из-за декриминализации деяния не влечет право на реабилитацию

Конституционный Суд РФ опубликовал Определение № 1901-О/2020 по жалобе на ряд норм УПК РФ, регламентирующих вопросы прекращения уголовного дела в связи с декриминализацией.

Повод для обращения в КС

В июле 2017 г. две судебные инстанции частично удовлетворили жалобу Людмилы Кузьминой в порядке ст. 125.

1 УПК РФ о признании незаконным постановления следователя по прекращению уголовного дела в связи с отсутствием состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст.

199 УК РФ, поскольку преступность и наказуемость этого деяния были устранены новым уголовным законом. При этом суды не нашли оснований для применения процедуры реабилитации по рассматриваемому делу.

Во исполнение судебного решения постановление о прекращении дела было отменено, а производство предварительного следствия возобновилось. 21 ноября 2017 г. следствие вновь прекратило уголовное дело по тем же юридическим основаниям, т.е. в связи с декриминализацией деяния.

В связи с этим Людмила Кузьмина оспорила в судебном порядке постановление руководителя следственного органа об отмене постановления о прекращении уголовного дела, постановления следователя о возобновлении предварительного следствия и об установлении срока предварительного следствия, а также о прекращении уголовного дела. Заявительница также просила суд признать наличие оснований для применения процедуры реабилитации. Тем не менее суд оставил без удовлетворения ее жалобу, впоследствии вышестоящие инстанции поддержали его постановление.

В жалобе в Конституционный Суд женщина указала на неконституционность ст. 38 «Следователь», ч. 2 и 3 ст. 125.

1 «Особенности рассмотрения отдельных категорий жалоб», ст. 133 «Основания возникновения права на реабилитацию», ст. 162 «Срок предварительного следствия», а также ч. 2 ст. 211 «Возобновление приостановленного предварительного следствия» УПК РФ.

По мнению заявительницы, спорные нормы в контексте правоприменительной практики предоставляют суду возможность по итогам рассмотрения жалобы подозреваемого на постановление следователя о прекращении уголовного дела (основанием которого является устранение преступности и наказуемости деяния новым уголовным законом) разрешать в соответствующем постановлении вопрос о наличии (отсутствии) оснований для применения процедуры реабилитации без приведения сущностной принципиальной оценки всем исследованным по правилам судебного следствия доказательствам как с точки зрения подтверждения каждого из элементов состава преступления в действиях подозреваемого, так и с точки зрения оправдания подозреваемого.

Оспариваемые законоположения, как считает Людмила Кузьмина, также позволяют суду принимать решение об отсутствии оснований для применения процедуры реабилитации исключительно по причине законности и формальной обоснованности постановления о прекращении уголовного дела без судебной оценки неустранимости сомнений в виновности подозреваемого, исходя из собранных к моменту прекращения уголовного дела доказательств. Кроме того, они позволяют руководителю следственного органа после рассмотрения судом жалобы подозреваемого на постановление следователя о прекращении уголовного дела по причине того, что преступность и наказуемость вменяемого деяния были устранены новым уголовным законом, отменять в инициативном порядке постановление, уже признанное судом незаконным, а следователю – возобновлять только лишь в связи с этим (без наличия иных оснований) уголовное преследование, в том числе применяя меры процессуального принуждения к лицу, в отношении которого судом было установлено, что ранее инкриминируемое ему деяние утратило преступность и наказуемость.

КС не нашел оснований для рассмотрения вопроса по существу

Отказывая в принятии жалобы к рассмотрению, Конституционный Суд отметил, что решение о прекращении уголовного преследования в связи с отсутствием в имевшем место деянии состава преступления в случае, когда преступность и наказуемость этого деяния были устранены новым уголовным законом до вступления приговора в законную силу, констатирует отсутствие таковых по смыслу нового уголовного закона. Соответственно, это не влечет для лица каких-либо уголовно-правовых последствий, напротив, оно направлено на защиту прав последнего и само по себе не может рассматриваться как причинение ему вреда, так как уголовное преследование в отношении подозреваемого, обвиняемого прекращается.

«При этом условием прекращения в отношении лица уголовного дела и уголовного преследования со ссылкой на отсутствие в инкриминируемом ему деянии состава преступления является наличие установленного и подтвержденного в уголовно-процессуальных процедурах, осуществленных в надлежащем процессуальном порядке, самого запрещенного уголовным законом деяния, в связи с совершением которого было возбуждено уголовное дело, что предполагает, по меньшей мере, установление обстоятельств, позволяющих дать этому деянию правильную правовую оценку с учетом доказательств, собранных в зависимости от стадии уголовного судопроизводства и достаточных для выдвижения подозрения или первоначального обвинения. Отсутствие же самого деяния, содержащего признаки преступления, влечет прекращение уголовного дела за отсутствием события преступления (п. 1 ч. 1 ст. 24 УПК РФ)», – отмечено в определении.

Суд пояснил, что по общему правилу преступность и наказуемость деяния определяются уголовным законом, действовавшим во время совершения этого деяния, а временем совершения преступления признается время его совершения независимо от времени наступления последствий (ст. 9 УК РФ).

Следовательно, решение о прекращении уголовного дела в случае, когда до вступления приговора в законную силу преступность и наказуемость соответствующего деяния были устранены новым уголовным законом, фиксирует, с одной стороны, наличие самого деяния, содержавшего признаки преступления, а с другой – отсутствие в таком деянии преступности и наказуемости по смыслу нового уголовного закона. В таком случае прекращение уголовного преследования – хотя и со ссылкой отсутствие в деянии состава преступления – не порождает у подозреваемого или обвиняемого права на реабилитацию.

В связи с этим, разрешая по жалобе лица, подозревавшегося, обвинявшегося в совершении деяния, преступность и наказуемость которого устранены новым уголовным законом, вопрос о законности и обоснованности постановления о прекращении в отношении него уголовного дела и уголовного преследования, суд должен проверить, имело ли место деяние, квалифицировавшееся прежним уголовным законом как преступление, обосновано ли подозрение или обвинение данного лица в его совершении, утратило ли совершенное деяние преступность. Иное, подчеркнул КС, свидетельствовало бы об окончательности и неоспоримости утверждений правоохранителей относительно совершения декриминализованного деяния лицом, уголовное преследование которого прекращено, и о правильности квалификации деяния.

Высшая судебная инстанция пояснила, что суд не вправе вторгаться в вопрос о доказанности вины этого лица, поскольку его невиновность в совершении преступления презюмируется, а виновность может быть установлена лишь в приговоре, вынесенном после рассмотрения уголовного дела по существу.

«Таким образом, лицо, в отношении которого уголовное дело прекращено на досудебной стадии уголовного судопроизводства в связи с устранением новым уголовным законом преступности и наказуемости инкриминируемого ему деяния, не лишено возможности путем обращения в суд реализовать свое право на судебную защиту. Суд же не освобождается от необходимости выяснения позиций сторон по делу и согласно ст.

Читайте также:  Документы при выписке из больницы новорожденного

125.

1 УПК РФ обязан проверить законность и обоснованность данного решения, а также на основании доводов, изложенных в жалобе, законность и обоснованность возбуждения уголовного дела, привлечения лица в качестве подозреваемого, обвиняемого и применения к нему мер процессуального принуждения путем исследования в судебном заседании имеющихся в уголовном деле доказательств, свидетельствующих о фактических обстоятельствах уголовного дела, по правилам, установленным гл. 37 этого же Кодекса», – отметил КС.

Он добавил, что по результатам рассмотрения жалобы судья выносит постановление, содержащее решение либо об удовлетворении жалобы и о признании незаконным постановления о прекращении уголовного дела или уголовного преследования по основаниям, указанным в ч. 2 ст. 24 или ч. 3 ст. 27 данного Кодекса, и о наличии (об отсутствии) оснований для применения процедуры реабилитации, либо об оставлении жалобы без удовлетворения.

Конституционный Суд также указал на недопустимость продолжения в таком случае досудебного производства по уголовному делу и направления его в суд в обычном порядке, предназначенном для решения вопроса об уголовной ответственности обвиняемого, что вело бы к продолжению уголовного преследования за деяние, преступность и наказуемость которого уже устранены.

Адвокаты разошлись в оценке выводов Суда

Адвокат АП Свердловской области Сергей Колосовский назвал абсолютно понятными и правильными выводы КС РФ. По его мнению, необходимость рассмотрения данного вопроса обусловлена последовательным устранением «белых пятен» в правовых конструкциях, связанных с реабилитацией граждан, подвергшихся необоснованному или незаконному уголовному преследованию.

«Законодатель предусматривает ряд нереабилитирующих оснований прекращения уголовного дела – например, принятие акта амнистии или истечение срока давности.

При этом процессуальный закон определяет, что если обвиняемый возражает против прекращения уголовного дела по нереабилитирующим основаниям, то уголовное преследование продолжается в общем порядке и, в конечном счете, суд либо выносит оправдательный приговор с признанием права на реабилитацию, либо выносит обвинительный приговор, исключающий возможность реабилитации, однако освобождает осужденного от наказания», – пояснил он.

Сергей Колосовский отметил, что ситуация, предусмотренная ч. 2 ст. 24 УПК, – декриминализация деяния до вынесения приговора – не укладывалась в описанную логику.

«Очевидно, что после устранения наказуемости деяния новым законом продолжение уголовного преследования становится невозможным в силу хотя бы отсутствия материальных оснований такого преследования – невозможности даже определить обвинение.

Следовательно, декриминализация деяния влечет безусловное прекращение уголовного дела, независимо от позиции потерпевшего», – резюмировал он.

Адвокат добавил, что вышеуказанное основание также являлось нереабилитирующим.

«Поэтому его применение без предоставления обвиняемому возможности судебного оспаривания правомерности уголовного преследования противоречило конституционным гарантиям права каждого на защиту достоинства личности, чести и доброго имени от незаконного и необоснованного уголовного преследования, на обеспечение государством доступа к правосудию и компенсации причиненного ущерба. Именно в связи с выявлением данной коллизии 19 ноября 2013 г. Конституционным Судом было принято Постановление № 24-П, в котором Суд обратил внимание на данные противоречия и указал на обязанность государства обеспечить лицу, уголовное преследование в отношении которого прекращено в связи с декриминализацией, право на судебную проверку законности и обоснованности привлечения к уголовной ответственности», – подчеркнул Сергей Колосовский.

По словам эксперта, во исполнение такого постановления КС РФ в 2015 г. в УПК была введена ст. 125.

1, установившая процедуру, в соответствии с которой суд по жалобе лица, уголовное преследование которого прекращено в связи с декриминализацией деяния, проводит судебное следствие в порядке гл. 37 УПК, после чего принимает решение о законности либо незаконности (необоснованности) уголовного преследования и, в зависимости от вывода по данному вопросу, о праве лица на реабилитацию либо об отсутствии такового.

«Поскольку при применении данной нормы, как и любой новеллы законодательства, в правоприменительной практике возникли вопросы, они и были разрешены Конституционным Судом в комментируемом определении, содержание которого логично, понятно и полностью соответствует изложенной выше парадигме.

Оно полностью устраняет все неясности, которые могли бы возникнуть в правоприменительной практике при применении ст. 125.

1 УПК», – подытожил Сергей Колосовский.

Партнер АБ «КРП» Михаил Кириенко отметил, что Конституционный Суд подтвердил невозможность подмены приговора нереабилитирующим решением о прекращении уголовного дела (преследования) на досудебной стадии. «Особенно хотелось бы обратить указание КС РФ, что решением о прекращении “презюмируется невиновность”», – подчеркнул он.

По словам эксперта, выводы Суда относительно вопросов времени совершения преступления, обратной силы уголовного закона и правовых последствия декриминализации для возникновения права на реабилитацию не вызывают сомнений, тем более это вполне устоявшийся подход в правоприменительной практике.

«В свою очередь, судебная оценка решения о прекращении уголовного дела в связи с декриминализацией создает предпосылки “квазиразбирательства”, так как, с одной стороны, суд не может провести полноценное разбирательство с оценкой доказательств, с другой, ему необходимо дать оценку наличия общественно опасного деяния, что явно не одно и то же с установлением причастности конкретного лица, тем более на стадии подозрения», – убежден Михаил Кириенко.

Расходы на адвоката: процессуальные издержки или убытки — новости Право.ру

Иллюстрация: Право.ru/Петр Козлов Если уголовное дело частного обвинения прекратилось из-за декриминализации статьи, кто и на каком основании должен возмещать расходы потерпевшего на адвоката? Поскольку УПК на этот счет молчит, суды взыскали процессуальные издержки по статьям ГК об убытках с бывшего обвиняемого. Конституционный суд с таким подходом не согласился и предписал изменить закон. Эксперты рассказали, как на практике взыскивают расходы по уголовным делам, и спрогнозировали возможные законодательные поправки.

В конце апреля Конституционный суд опубликовал Постановление № 21-П, принятое по жалобе Александра Музыки. Мужчина потребовал признать неконституционными две статьи ГК о возмещении убытков, на основании которых с него взыскали процессуальные издержки по уголовному делу.

Нет приговора, но есть расходы: предыстория

  • В отношении Музыки возбудили дело частного обвинения по ст. 116 УК («Побои»). Потерпевшей и частным обвинителем по нему выступила Марина Пирогова*.
  • В декабре 2015 года мировой судья признал мужчину виновным и оштрафовал его на 5000 руб. В связи с амнистией по случаю 70-летия Победы судимость с Музыки сняли, от выплаты штрафа освободили.
  • Апелляция приговор отменила и направила дело на пересмотр.
  • В сентябре 2016 года мировой судья прекратил производство по делу в связи с отсутствием состава преступления. Незадолго до этого ч. 1 ст. 116 УК, которую вменяли Музыке, декриминализировали.
  • Пирогова обратилась в суд с заявлением о взыскании с Музыки 75 000 руб., которые она потратила на оплату услуг адвоката. Мировой судья ее требования частично удовлетворил и взыскал с Музыки 20 000 руб. по ч. 1 ст. 132 УПК, согласно которой процессуальные издержки взыскиваются с осужденных.
  • Апелляция с таким выводом не согласилась и направила дело в части взыскания процессуальных издержек на пересмотр. Суд пояснил, что обвинительного приговора в отношении Музыки нет, поэтому ч. 1 ст. 132 УПК применяться не может.
  • При пересмотре мировой судья Пироговой отказал, отметив, что заявительница может взыскать расходы на адвоката в гражданском судопроизводстве.
  • После этого Пирогова инициировала гражданский спор с Музыкой. Она потребовала с него 75 000 руб. расходов на адвоката в качестве возмещения материального ущерба по ст. 15 (возмещение убытков) и ст. 1064 (ответственность за причинение вреда) ГК. Первая инстанция иск удовлетворила полностью. Все вышестоящие суды оставили решение в силе.

Что решил КС?

Музыка посчитал, что его права были нарушены, и обратился в Конституционный суд. В своей жалобе он указал: по смыслу, придаваемому правоприменительной практикой, ст.

15 и 1064 ГК противоречат Основному закону, поскольку разрешают суду в рамках гражданского судопроизводства взыскивать расходы потерпевшего на адвоката в полном размере с обвиняемого, чья вина не была доказана в порядке уголовного судопроизводства.

Рассматривая жалобу Музыки, КС сослался на высказанные им ранее правовые позиции, согласно которым ст.

132 УПК не лишает потерпевшего (частного обвинителя) права требовать возмещения его расходов на адвоката, если дело было прекращено вследствие декриминализации деяния.

При этом уголовно-процессуальное законодательство умалчивает о специальном порядке возмещения расходов потерпевшего в приведенном случае, поэтому на практике компенсация происходит на основании ст. 15 и 1064 ГК, следует из постановления.

Практика В своей великой и несомненной мудрости: как исполняются решения КС

Однако, как пояснили в своих письменных отзывах стороны, которые принимали участие в принятии и подписании ГК, названные нормы не подлежат применению в делах о возмещении процессуальных издержек.

Такие издержки должны быть возмещены из федерального бюджета в порядке уголовного судопроизводства, говорится в отзывах. На этом же настаивал и Пленум Верховного суда в своем Постановлении от 19 декабря 2013 года № 42, отметил КС.

Тогда Пленум ВС пояснил, что процессуальные издержки по уголовным делам, которые прекращаются по нереабилитирующим основаниям, возмещаются за счет средств федерального бюджета.

Более того, взыскивать такие расходы в порядке гражданского судопроизводства с лиц, уголовное преследование которых прекращено из-за декриминализации, несправедливо, потому что убытки по ГК взыскиваются в полном объеме, а процессуальные издержки по УПК – лишь в разумных пределах, добавил КС.

Таким образом, ст.

15 и 1064 ГК не обеспечивают необходимого уровня правовой определенности при возмещении расходов потерпевшего на адвоката по уголовному делу частного обвинения, которое было прекращено из-за декриминализации деяния.

В этой мере оспариваемые нормы противоречат Основному закону, постановил КС. Он предписал внести необходимые поправки в действующее законодательство, а после этого пересмотреть решения по делу Музыки.

Читайте также:  Объяснительная, подписанная учеником школы

«Эффект будет точечным, но может дать почву для научной дискуссии»: мнение экспертов

В рамках гражданского судопроизводства заявляется довольно много исков о взыскании различных расходов, которые связаны с уголовным делом, но не являются процессуальными издержками, отмечает Виктор Ушакевич из адвокатского бюро Региональный рейтинг.
.

При этом само понятие «процессуальные издержки» носит неопределенный характер, добавляет управляющий партнер Федеральный рейтинг.

группа Семейное и наследственное право группа Уголовное право группа Арбитражное судопроизводство (средние и малые споры — mid market) группа Корпоративное право/Слияния и поглощения группа ТМТ (телекоммуникации, медиа и технологии) 20место По выручке на юриста (менее 30 юристов) 49место По выручке Профайл компании
Сергей Егоров.

Сам Конституционный суд, как напоминает адвокат, несколько лет назад признал, что расходы на оплату услуг представителя оправданного по делу частного обвинения не относятся к числу процессуальных издержек, а могут расцениваться как вред, который подлежит возмещению по ст. 15 и 1064 ГК (Определение КС от 25 октября 2016 года № 2230-О).

Такая ситуация приводит к путанице, поскольку расходы на адвоката, в зависимости от статуса лица в уголовном деле, могут являться либо процессуальными издержками в уголовном деле, либо гражданско-правовым вредом, либо, как выразился КС в настоящем постановлении, обстоятельством неопределенной правовой природы, порождающей возможность различного истолкования.

Сергей Егоров, управляющий партнер ЕМПП

Что касается процессуальных издержек по уголовному делу в строгом смысле, то практика их взыскания в порядке ГПК не особо распространена, отмечает Ушакевич. Такие вопросы, как правило, решаются при вынесении приговора, добавляет он.

В законе довольно однозначно закреплено, что возместить процессуальные издержки по прекращенному уголовному делу публичного или частно-публичного обвинения должно государство из средств федерального бюджета. «Каких-то особых правовых пробелов в этих ситуациях не наблюдается.

Неурегулированным является именно вопрос с делами частного обвинения, которые прекращены ввиду декриминализации [как это было в случае Музыки]», – добавляет адвокат.

Таких дел немного, замечает Тимур Соколов, кандидат юридических наук, доцент НИУ ВШЭ. По его словам, ситуация Музыки уникальная. «Сам Конституционный суд привел в своем постановлении лишь три таких решения. Думаю, что суд не далёк от истины относительно реальной распространенности таких случаев», – замечает эксперт.

Это связано с тем, что сама декриминализация составов, по которым предусмотрено частное обвинение, – довольно редкое явление, объясняет Соколов. С ним соглашается Ушакевич, напоминая, что за период действия нынешнего УПК статьи частного обвинения декриминализировали лишь дважды: в декабре 2011 года, когда утратили силу ст. 129 (клевета) и ст.

130 (оскорбление) УК, а также в июле 2016-го, когда и была частично декриминализирована ст. 116 УК о побоях.

Хотя Конституционный суд и признал частично неконституционными нормы ГК, он фактически выявил пробел в УПК, сходятся во мнении опрошенные эксперты.

«Видится только один отвечающий здравому смыслу и справедливости путь его восполнения – зафиксировать в УПК, что процессуальные издержки в случае прекращения уголовного дела частного обвинения в связи с декриминализацией деяния подлежат взысканию из федерального бюджета», – отмечает Ушакевич.

В целом принятое постановление будет носить скорее «точечный» характер из-за немногочисленности дел частного обвинения, резюмирует Соколов.

«Но выводы КС могут дать почву для научной дискуссии об основаниях и пределах субсидиарного применения норм гражданского права в других отраслях, о соотношении материального и процессуального права, может быть, и вовсе о необходимости строгого деления права на отрасли», – добавляет он.

* – имя и фамилия изменены редакцией.

Прокурор разъясняет — Прокуратура Кемеровской области

Основания и последствия прекращения уголовного дела по нереабилитирующим основаниям

Разъясняет начальник уголовно-судебного управления Светлана Валерьевна Панова.

Критерий классификации оснований прекращения уголовного дела (преследования) связан с наличием или отсутствием у обвиняемого (подозреваемого), дело или преследование в отношении которого прекращено, права на реабилитацию со стороны государства. 

Нереабилитирующими являются основания прекращения уголовного дела (преследования), не предоставляющие ему такого права. К ним относятся: прекращение уголовного дела в связи с истечением срока давности уголовного преследования согласно  пункта 3 части 1 статьи 24 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее по тексту УПК РФ).

Сроки давности закреплены в части 1 статьи  78 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее УК РФ), с учетом тяжести совершенного преступления, при этом следует отметить, что при освобождении от уголовной ответственности несовершеннолетних сроки давности, предусмотренные статьей 78 УК РФ, в силу статьи  94 УК РФ сокращаются наполовину.

Однако существуют исключения, так по уголовным делам в отношении лиц, совершивших преступление, наказуемое смертной казнью или пожизненным лишением свободы, сроки давности в ходе предварительного расследования не применяются, поскольку это относится к компетенции суда. Кроме того, сроки давности не применяются к лицам, совершившим преступления против мира и безопасности человечества (статьи 353, 356—358 УК РФ).

Прекращение уголовного дела в связи со смертью подозреваемого или обвиняемого (пункт  4 части 1 статьи 24 УПК РФ). По данному основанию уголовное дело прекращается в обязательном порядке, кроме случаев, когда производство по уголовному делу необходимо для реабилитации умершего.

Прекращение уголовного дела в связи с отсутствием заявления потерпевшего, если уголовное дело может быть возбуждено не иначе как по его заявлению (пункт 5 части 1 статьи 24 УПК РФ). Наличие заявления потерпевшего или его законного представителя по данной категории обязательно.

Исключение составляют случаи, описанные в части 4 статьи 20 УПК РФ (в случаях, если преступление совершено в отношении лица, которое в силу зависимого или беспомощного состояния либо по иным причинам не может защищать свои права и законные интересы.

К иным причинам относится также случай совершения преступления лицом, данные о котором не известны).

Прекращение уголовного дела в связи с примирением сторон (статья 25 УПК РФ).

Суд, а также следователь с согласия руководителя следственного органа или дознаватель с согласия прокурора вправе на основании заявления потерпевшего или его законного представителя прекратить уголовное дело в отношении лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления небольшой или средней тяжести, если это лицо примирилось с потерпевшим и загладило причиненный ему вред.

Прекращение уголовного преследования в связи с деятельным раскаянием (статья 28 УПК РФ).

Суд, а также следователь с согласия руководителя следственного органа или дознаватель с согласия прокурора вправе прекратить уголовное преследование в отношении лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления небольшой или средней тяжести, в случаях, предусмотренных частью 1 статьи 75 УК РФ (лицо, впервые совершившее преступление небольшой или средней тяжести, может быть освобождено от уголовной ответственности, если после совершения преступления добровольно явилось с повинной, способствовало раскрытию и расследованию преступления, возместило причиненный ущерб или иным образом загладило вред, причиненный в результате преступления, и вследствие деятельного раскаяния перестало быть общественно опасным).

Прекращение уголовного преследования по делам, связанным с нарушением законодательства о налогах и сборах (статья 28.1 УПК РФ).

Уголовное преследование в отношении лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного статьями 198 — 199.

1 УК РФ, прекращается по основаниям, предусмотренным статьями 24 и 27, а также в случае, если до окончания предварительного следствия ущерб, причиненный бюджетной системе РФ в результате преступления, возмещен в полном объеме.

  • Прекращение уголовного преследования по нереабилитирующему основанию хоть и предполагает освобождение лица от уголовной ответственности и наказания, но расценивается правоприменительной практикой как основанная на материалах расследования констатация того, что лицо совершило преступление и фактически признало себя виновным.
  • Кроме того, прекращение уголовного преследования по данному основанию имеет негативные последствия, такие как возмещение гражданского иска, заглаживание вреда причиненного преступлением.
  • Одним из важных последствий прекращения уголовного дела по нереабилитирующему основанию  выступает учет лица, освобожденного от уголовной ответственности, как лица, совершившего преступление.
  • Прекращение уголовного дела или уголовного преследования по нереабилитирующему основанию может также являться препятствием для повторного прекращения уголовного дела или уголовного преследования в отношении этого же лица по нереабилитирующему основанию.

Из вышесказанного следует, что лица, в отношении которых осуществляется уголовное преследование, должны иметь в виду, что прекращение уголовного дела по нереабилитирующему основанию возможно лишь в случае их согласия на такое прекращение, о чём говорится в части 2 статьи 27 УПК РФ.

В случае несогласия лица на прекращение уголовного дела, производство по нему продолжается в обычном порядке для дальнейшей возможности его реабилитации.

Согласие на прекращение уголовного дела (преследования) предполагает добровольное признание себя виновным в совершении преступления и добровольное принятие всех последующих за таким признанием неблагоприятных последствий.

​​​​​​​

Когда уголовное дело относящееся к категории частного обвинения, рассматривается в публичном порядке. Позиция Конституционного Суда РФ

Уголовно-процессуальный закон предусматривает три вида уголовного преследования ст. 20 УПК РФ.

Обратим внимание на частное обвинение с элементами публичного.

Частное – вид уголовного преступления, предусмотренный при совершении конкретных преступлений (ч. 1 ст. 115, ст. 116.1 ч. 1 ст. 128.

1) где потерпевший самостоятельно выступает с инициативой привлечения к уголовной ответственности лица, совершившего преступление, происходит это, как правило путем обращения с соответствующим заявлением о преступлении в суд, и последующим самостоятельным доказыванием того преступления в суде, но существуют исключения, связанные с личностью потерпевшего.

Читайте также:  Как оформить в собственность землю под гаражом?

Публичное – вид уголовного преследования, предусмотренный при совершении общей части уголовных преступлений, за исключением дел частной и частно-публичной категории, производство по которым осуществляется с участием должностных лиц, уполномоченных государством осуществлять уголовное преследование, независимо от воли потерпевшего.  

Следует сказать, об исключениях, в определенных случаях уголовное преследование по делу, относящемуся к категории частного обвинения может осуществляться в публичном порядке. Каковы эти случаи? Об этом в ч. 4 ст. 20 УПК РФ:

1. Когда преступление совершено в отношении лица, которое в силу зависимого или беспомощного состояния либо по иным причинам не может защищать свои права и законные интересы.

2. Когда преступление совершено лицом, данные о котором неизвестны.  

Рассмотрим одно уголовное дело, которое из публичной категории превратилось в частное, но рассмотрено было, как публичное. О нем, тут.

Из обстоятельств, два давних товарища поссорились, сора переросла в драку, в ходе драки оба получили телесные повреждения, но один из них зафиксировал свои травмы в медицинском учреждении. Соответственно, реакция правоохранительных органов была следующая: 

Возбуждено уголовное дело было, как публичное, по признакам преступления п. «а» ч. 2 ст. 115, п. «а» ч. 1 ст. 213 УК РФ. О том, что квалификация была неверной, слышать никто не хотел. От того уголовное дело был направлено в суд, постановлен обвинительный приговор, который потом отменен, а дело возвращено для проведения дополнительного расследования.

В ходе дополнительного расследования, должностное лицо осуществляющее предварительное расследование, все-таки пришло к выводу, что квалификация деяния была не правильной, обвиняемый реабилитирован по публичному обвинению (п. «а» ч. 1 ст. 213 УК РФ), и деяние квалифицированно по признакам преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 115 УК РФ, то есть на преступление которое относится к категории частного обвинения.

Стало быть, при отсутствии оснований для дальнейшего публичного уголовного преследования – неспособность потерпевшего самостоятельно защищать свои права и отсутствие данных о лице, совершившем преступление, нужно разъяснить потерпевшему право на самостоятельное обращение в суд в порядке, предусмотренном для возбуждения категории дел частного обвинения.  Поскольку, теперь уголовное дело стало частным, и без достаточных к тому оснований (ч. 4 ст. 20 УПК РФ) государство, в лице должностных лиц, уполномоченных осуществлять уголовное преследование не вправе выполнять свою функцию публичного уголовного преследования. По нашему мнению.

Однако, в нашем деле все было иначе.

В материалах дела, куча свидетельств того, что потерпевший волен самостоятельно защищать свои права и интересы, и находился с обвиняемым в хороших отношениях, также ему были известны данные о нем, его месте проживания и т.д. Несмотря на это. Было проведено кроткое предварительное расследование в форме дознания, и дело с обвинительным актом направлено в мировой суд для рассмотрения, по существу.

Далее было еще интересней.

Потерпевший воспользовавшись своим правом на отказ от поддержания обвинения, стоит отметить такое право существует только для данной категории дел, отказался от обвинения в судебном заседании мирового суда ч. 5 ст. 321 УПК.

В связи с этим мировой судья принял постановление о прекращении уголовного преследования в связи с отказом потерпевшего от обвинений. На следующий день правда переосмыслил свое решение, и вынес частное постановление, в котором обращал внимание на признаки более тяжкого преступления в действиях подсудимого.

Удивительно быстро конечно поменялось мнение судьи, но интересно другое, что положения УПК РФ, предоставляют судье по поступившему к нему уголовному делу, в том случае если он усматривает в деянии более тяжкое преступление возвратить его прокурору до начала его рассмотрения п. 6 ч. 1 ст. 237, 320 УПК РФ.

  • На постановление мирового суда о прекращении уголовного преследования, обратился прокурор с государственным представлением, требуя его отменить, как незаконное.
  • При рассмотрении государственного представления судом апелляционной инстанции, куда потерпевший был принудительно доставлен, принимал участие государственный обвинитель, который собственно и настаивал на незаконности постановления.
  • Постановление мирового судьи было отменено районным судом, дело направлено на новое рассмотрение.

При новом рассмотрении потерпевший неоднократно не являлся в судебное заседание, вопреки положениям ч. 3 ст.

249 УПК РФ, в соответствии с которыми неявка потерпевшего без уважительных причин в судебное заседания, по делу частного обвинение влечет прекращение уголовного преследования.

Суд выносил постановление о приводе потерпевшего, его доставляли в суд принудительно, затем допрашивали в судебном заседании, как в деле публичного обвинения.

  1. В результате чего подсудимого осудили.
  2. Мы конечно не соглашались, возражали и обжаловали такое применение норм УПК РФ, но кто нас слушал.
  3. Тем не менее суд апелляционной инстанции, как и все остальные вышестоящие вплоть до председателя Верховного Суда РФ согласились с таким применение норм УПК РФ, а состоявшиеся судебные акты были оставлены в силе.

Окромя положения ч. 2 ст. 49 УПК РФ, и совокупность норм (29, 50, 51, 72, 122, 217 УПК РФ), связанных и (или) направленных на реализацию права обвиняемого и подозреваемого для участия в уголовном судопроизводстве защитника не обладающего статусом адвоката.

В контексте настоящей статьи, отмечу, что мы оспаривали конституционность положений ст. 20, 21, 22, 24, 43, ч. 2 ст. 111, 113, 147, 212, 239, 246, 249, 254, 272, 292, 318, 319, 318, 319, 321, а также положения ст. 323, ч. 1 ст. 389.1, 389.12, 389.

24 с разными формами взаимосвязи указанных норм, позволяющих при рассмотрении уголовного дела относящегося к категории частного обвинения, некогда бывшего публичным (п. «а» ч.2 ст. 115 и п. «а» ч. 1 ст. 213 УК РФ), однако переквалифицированного на категорию частного обвинения в виду ошибочной квалификации (ч. 1 ст.

115 УК РФ), и реабилитации обвиняемого по публичному обвинению (п «а» ч. 1 ст.

213 УК РФ), не прекращать уголовное дело в виду неявки потерпевшего без уважительных причин, подвергать потерпевшего приводу, отменять постановление о прекращении уголовного дела принятое в связи с отказом потерпевшего от обвинений в судебном заседании, проводить прения без участия потерпевшего (частного обвинителя), не признавать обязательное участие государственного обвинителя, обращаться государственному обвинителю с представлением на постановление мирового суда о прекращении уголовного дела, принятое в связи с отказом от обвинений потерпевшего (частного обвинителя), при отсутствии обстоятельств указанных в ч. 4 ст. 20 УПК РФ.

Следует сказать о позиции Конституционного Суда РФ, по этому поводу выраженной в Определении № 668-О от 28 марта 2017 года:

«Предусматривая особенности производства по уголовным делам частного обвинения, Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации устанавливает, что уголовные дела о преступлениях, предусмотренных частью первой статьи 115, статьей 116.1 и частью первой статьи 128.

1 УК Российской Федерации, считаются уголовными делами частного обвинения, возбуждаются не иначе как по заявлению потерпевшего, его законного представителя, за исключением случаев, предусмотренных частью четвертой статьи 20 УПК Российской Федерации, и подлежат прекращению в связи с примирением потерпевшего с обвиняемым (часть вторая статьи 20); по уголовным делам частного обвинения неявка потерпевшего без уважительных причин влечет за собой прекращение уголовного дела по основанию, предусмотренному пунктом 2 части первой статьи 24 данного Кодекса (часть третья статьи 249); вступление в уголовное дело частного обвинения прокурора не лишает стороны права на примирение (часть четвертая статьи 318).

Вместе с тем согласно части четвертой статьи 20, пункту 1 части третьей и части четвертой статьи 150, части третьей статьи 318, частям первой 1 и первой 2 статьи 319 УПК Российской Федерации по уголовному делу о преступлении, предусмотренном указанными статьями уголовного закона, может производиться предварительное расследование, по результатам которого дело рассматривается в суде как уголовное дело публичного обвинения, что не может расцениваться как нарушение прав обвиняемого».

Следует обратить внимание, что в жалобе мы ссылались на п.

4 Постановления Конституционного суда № 22-П от 17 октября 2011 года, где Конституционный суд указал: «дела же частного обвинения, по общему правилу, возбуждаются только по заявлению потерпевшего или его законного представителя и подлежат прекращению в связи с примирением потерпевшего с обвиняемым (часть вторая статьи 20 УПК Российской Федерации).

Устанавливая эти правила, законодатель исходил из того, что указанные в данной норме преступления не представляют значительной общественной опасности и их раскрытие обычно не вызывает трудностей, в связи с чем потерпевший сам может осуществлять уголовное преследование – обращаться за защитой своих прав и законных интересов непосредственно в суд и доказывать как факт совершения преступления, так и виновность в нем конкретного лица, минуя обязательные в иных ситуациях (по делам частно-публичного и публичного обвинения) процессуальные стадии досудебного производства. При этом выдвижение обвинения и поддержание его в суде являются не обязанностью, а правом потерпевшего (статья 22 и часть третья статьи 246 УПК Российской Федерации».

Конституционный суд, формально рассматривая материалы и доводы нашей жалобы, не проверил конституционность оспариваемых норм, которые были истолкованы в угоду обвинению, а не потерпевшему или обвиняемому по этому делу. Соответственно правоприменение и толкование норм УПК РФ, остается на усмотрении суда и органов обвинения.